Отправлено: 15.06.10 16:03. Заголовок: Двор французской королевы в XVI веке

Выдержки из статьи В.В. Шишкина (Санкт-Петербург)
"МУЖЧИНЫ В ДОМЕ ФРАНЦУЗСКОЙ КОРОЛЕВЫ (XVI-XVII ВЕКА)"

Дом королевы Франции или же двор королевы (maison de la reine) как составная часть большого королевского двора организационно существовал во все времена французской монархии, однако выделился в самостоятельное образование только в конце XV в. при Анне Бретонской.
Именно тогда был создан список служащих при королеве знатных дам, которые получали жалование за свою службу. Постепенно штат дома королевы стал состоять из больших и малых служб, где были заняты лица благородного и неблагородного происхождения (в зависимости от выполняемых функций), которые обеспечивали поддержание ее частной и публичной жизни.

Формирование дома королевы в начале XVI в. шло почти одновременно с ростом и реорганизацией французского двора в целом, когда к королевскому месту пребывания стекалось дворянство, жаждущее обретения должностей, назначений и пенсионов. Несмотря на постоянное совершенствование структуры двора и едва ли не ежегодный пересмотр придворного штата в сторону его увеличения, удовлетворить всех желающих обрести место подле короля не представлялось возможным.
Уже при Франциске I (1515-1547) эту проблему стали решать за счет дамского двора: персонал королевы стал по преимуществу мужским. Более того, конкуренция мужчин при распределении придворных должностей и борьба за королевский фавор породили определенный антифеминизм, желание вытеснить дам из дома королевы путем сокращения женских должностей и перераспределения жалованья в свою пользу.
Это часто происходило с позволения короля, который не мог допустить, чтобы главная социальная опора монархии — дворяне-мужчины были бы обделены королевским вниманием. Бесспорно, это вторжение мужчин в штат королевы также явилось реакцией на растущую эмансипацию дамского двора и вмешательство женщин в политические игры.
Прежние традиции рыцарского двора исключали в принципе саму возможность открытого влияния знатных дам на государственные дела, поэтому мужчины относились к женской активности весьма ревниво и стремились подчеркнуть свое первостепенное место в жизни двора. Соотношение знатных мужчин и женщин в штате двора королевы без конца менялось, но всегда в пользу первых. Например, в доме Луизы Лотарингской, жены Генриха III, в 1589 г. числилось 162 дворянина и 123 благородные дамы.

Подобное положение в общем оставалось неизменным и в последующее время, но вместе с тем нельзя не отметить тот факт, что короли почти не пытались регламентировать внутреннюю жизнь дамского двора — двора своих жен и матерей, поскольку королевы вслед за растущим авторитетом и властью короля уже в XVI столетии стали подчеркивать свое собственное королевское величество и соответственно формировать круг своих прерогатив. В частности, это касалось структуры и церемониала двора, которые усложнялись и совершенствовались в XVI — XVII вв.
В борьбе против вторжения мужчин королевы добились права принимать самостоятельные решения о внутреннем распорядке и функциях своего дамского окружения, во многом исключив мужчин своего дома из повседневных церемоний. Дамская часть двора жила по своим собственным неписаным регламентам, утвержденным королевой. Король оставлял за собой только вопросы регулирования правил большого церемониала и общедворцового этикета, а также следил за тем, чтобы ни одно из штатных мест, закрепленных мужчинами, не было бы сокращено в пользу создания должностей для женщин.
Дамскому двору не случайно почти не досталось места в историографии: ввиду малочисленности источников по истории французского двора в целом, церемониал и структура двора королевы, его эволюция и роль в становлении политической системы французского общества также представляются еще довольно неясными.


Судя по всему, впервые повседневные церемониальные функции королевы и ее окружения фиксируют регламенты Генриха III (1574 — 1589), короля-законодателя, действительного создателя правил дворцового церемониала. Особенно подробным и пространным среди них является регламент 1585 г., в котором присутствует отдельная статья «Порядок, соблюдаемый и исполняемый дворянами свиты королевы (gentilhommes d'honneur)».

Согласно этому «Порядку...», публичная жизнь дома королевы начиналась гораздо позже дома короля, когда дворяне свиты собирались в ее покоях: «Начиная с 8 часов утра, если ранее королевой не будет приказано им что-либо иное, нужно проследовать в зал или приемную комнату названной Дамы».
Надо полагать, вместе с ними в ожидании выхода королевы находились свитские дамы, не участвующие в церемонии ее утреннего подъема. Вообще любопытно отметить тот факт, что специального упоминания о службах двора королевы в регламенте (далее — «Регламент») 1585 г. нет, и только «Порядок...» отражает обязанности одной из мужских служб ее окружения, а именно — той, которая была создана по инициативе короля, являлась наиболее престижной и единственная заняла место в общедворцовом церемониале ввиду своей функциональной значимости.
В то же время «Регламент» не замечал существование остальных служб дома королевы, закрепленных за мужчинами, ввиду их малозначимости для дворцового церемониала и исключительных прерогатив королевы устанавливать для них внутренний распорядок функционирования. Но, как правило, этот порядок исключал их из церемониальной жизни дамского двора королевы почти полностью. Королева подчеркивала тем самым, что ее двор — это прежде всего дамское общество.

Впрочем, «Регламент» также не замечал присутствия на придворных церемониях женщин. С одной стороны, игнорирование дамской части двора являлось ярким свидетельством антифеминизма и демонстрацией того, что королевский двор Франции — прежде всего общество мужчин, но, с другой стороны, также очевиден факт самостоятельного функционирования дамского двора по внутренним правилам, продиктованным традициями и желаниями королевы. Реконструировать внешние детали церемониала двора королевы возможно, только рассматривая служебные обязанности дворян свиты, а также редкие упоминания в «Регламенте» церемониальных функций самой государыни.

«Порядок...», например, закрепил пришедшее из Испании правило, согласно которому королева, выходя из своих апартаментов, окружалась почетной и вооруженной свитой: «Дворяне свиты королевы сопровождают ее на мессу или в иные места, когда она осуществляет публичные выходы, и оставляют названную Даму только тогда, когда она возвращается в свои апартаменты. Нужно сопровождать названную Даму всякий раз, когда она покидает дворец пешком или на лошади, в связи с чем каждому нужно иметь по две лошади, которых надобно держать наготове... также можно перевозить с собой багаж».
Дворяне свиты королевы обязаны были ежедневно пребывать на своем почетном дежурстве, которое продолжалось 4 месяца подряд. Всего дежурная смена насчитывала 10 человек во главе со своим капитаном (chevalier d'honneur). Женам этих дворян также дозволялось сопровождать королеву, и хотя они не получали жалованье в отличие от своих мужей, но близость к королеве, возможность видеть ее и общаться с ней каждый день, ожидание (как правило, весьма оправданное) королевских милостей побуждали знатных дам разделять нелегкую придворную службу мужчин. При благоприятных обстоятельствах можно было попасть в штат к королеве, что открывало путь к богатству, стабильности и, главное, власти. «Свитские» дамы, впрочем, как и дамы штата королевы, пользовались правом столования при дворе, что было довольно значительным и привлекательным фактором для среднего и мелкого дворянства, в массе своей разорившегося в XVI в.

Особой честью было попасть за стол к королю. Регламенты вводили в этой связи ряд ограничений: «Король будет обедать по воскресеньям, понедельникам, вторникам, средам и четвергам вместе с королевами, по пятницам и субботам один, публично или в своем кабинете». На остальные трапезы королевы допускались еще реже. Соответственно только небольшой круг тщательно выбранных придворных мог похвастаться королевским вниманием.
Обычно король приглашал разделить трапезу с королевской семьей мужчин, королева — женщин. То, что дамы присутствовали на церемонии обеда и ужина постоянно, свидетельствует одна из статей «Регламента»: «Всякий раз после обеда точно в два часа гофмейстер (maitre d'Hotel) будет распоряжаться, чтобы приносили 12 блюд, среди которых 6 будут со сладостями, а другие 6 — с фруктами, в соответствии с сезоном, и чтобы к ним всегда подавалось вино. Названные блюда должны подаваться Их Величествам и затем дамам». Правда, из этой статьи совсем не ясно, подавались ли все эти блюда также приглашенным мужчинам или же последние довольствовались на десерт только вином.

«Порядок...» расписывает также место дворян свиты королевы при публичных выходах: «Они всегда будут сопровождать названную Даму [королеву], находясь впереди нее, но не приближаясь слишком близко, выполнять ее любое приказание, если она им его отдаст, - когда названная Дама следует вместе с королем или с королевой-матерью Его Величества, дворяне свиты также находятся перед ними..., уступая только тем, кто будет более знатен».
Дамы штата и свиты королевы, если только не несли королевскую мантию, должны были замыкать публичное шествие, следуя позади мужчин и соблюдая порядок следования также согласно положению в доме королевы и знатности. Впрочем, из-за последнего обстоятельства женщины, подобно мужчинам, часто спорили и нередко ссорились.

При въезде в королевскую резиденцию дамы вне зависимости от знатности и положения в штате двора обязаны были сходить с лошади или выходить из кареты у ворот и затем уже пешком сопровождать королевский экипаж или королеву, въезжающую во двор замка верхом. Такое правило было установлено, видимо, еще при Франциске I, а позже подтверждено Карлом IX в октябре 1572 г. и Генрихом III в регламенте 1585 г.

Обладатели главных должностей дома королевы подчинялись главному распорядителю французского двора (Grand-Maitre de France). Вообще, непосредственное зачисление какого-либо лица в штат осуществлялось самой королевой при формальном одобрении главного распорядителя. Удачливый соискатель (соискательница) королевской службы выкупал свою должность у предыдущего владельца и, как правило, делал особые отчисления как королеве, так и главному распорядителю. Однако представляемый королевой список ее служащих, который ежегодно корректировался, мог быть исправлен лично королем по его желанию. Каждый год королеве приходилось отстаивать не только сложившийся дамский штат, не допуская его уменьшения в пользу мужчин, но также следить, чтобы в его составе находились избранные по ее усмотрению дамы.

...
Церковный двор королевы возглавлялся главным раздатчиком милостыни (grand aumonier de la reine), за которым следовали первый раздатчик милостыни, ординарные, сменные раздатчики, духовники, капелланы, церковные служки, звонари и т. д. Всего около 30 человек согласно реестру. Главной обязанностью церковного двора была ежедневная организация всей религиозно-духовной жизни окружения королевы.

Охрану королевы и ее покоев осуществлял уже упоминавшийся постоянный почетный отряд дворян ее свиты, учрежденный регламентом Генриха III в 1585 г.

Финансами королевы заведовал интендант, или финансовый распорядитель ее дома. Свои полномочия он делил с главой дома королевы — гофмейстериной (dame d'honneur). В его штат входили ординарные финансовые контролеры.

Главой службы по организации внутренней жизни двора королевы являлся первый гофмейстер, который имел в подчинении ординарного, сменных гофмейстеров, дворян, прислуживающих во время трапезы королевы, т. е. четырех хлебодаров (pannetiers), четырех виночерпиев (echancons), четырех кравчих (ecuyers tranchans). Служащие кухни, приписанные ко двору королевы, также подчинялись первому гофмейстеру.

Лошадьми королевы и всем конюшенным ведомством распорряжался первый шталмейстер (premier ecuyer), которому ассистировали ординарный, дежурные шталмейстеры, пажи и конюхи.

Интересной отличительной особенностью дома королевы являлось наличие ряда служб, зарезервированных для мужчин, но которые контролировал не главный распорядитель французского двора, как обычно, а гофмейстерина королевы, которая сочетала в своем лице полномочия главы дома королевы, контролируя всех женщин на ее службе, главного распорядителя двора и обер-камергера (grand chambellan), поскольку следила за секретарями королевы (секретарь приказов и финансов и секретарь-переводчик), дворецким, гардеробмейстерами, квартирмейстерами, медиками (врачами, аптекарями), привратниками, камердинерами, лакеями, музыкантами и т.д.

...
«Реестр...» демонстрирует в целом, что структура мужского дома королевы повторяет структуру дома короля, представляя собой ее уменьшенную копию.
Численность штата двора королевы Анны [Австрийской] подсчитать весьма сложно, даже его дворянской части. Можно лишь с уверенностью сказать, что, несмотря на все сокращения, она была значительно больше численности персонала Екатерины (ок. 600 чел.) и Луизы Лотарингской (ок, 300 чел. только дворян).

...
Покупка должностей в доме королевы неблагородными и представителями дворянства мантии — выходцами из сословия — позволяла в первом случае получать дворянский патент, во втором — приобретать значительный вес в глазах остального дворянства.
Нет сомнений, что только благодаря Ришелье судейско-чиновничья верхушка смогла внедриться в штат королевы, минуя обязательную проверку на наличие четырех благородных поколений, обязательных для всех соискателей придворной службы.
[Т.е. в 16 века такая првоерка еще была необходима!]

...
Мужская и женская половина дома королевы в должностном отношении были за некоторым вышеоговоренным исключением независимы друг от друга. При Людовике XIII сохранял силу регламент Генриха III от 1585 г., по которому церемония утреннего подъема и туалета короля проходила исключительно в мужском окружении, а аналогичная церемония королевы — в окружении дам. Это правило будет изменено только при Людовике XIV.

...
Цель регламентов Генриха III заключалась в том, чтобы все дворяне из самых родовитых семей имели право присутствия на утренней церемонии в королевской спальне и на важных дворцовых церемониях, если даже по своей должности они не могли в ней участвовать. Король посвящал их в кавалеры ордена Св. Духа, все члены которого обязаны были находиться при монаршем подъеме и прочих дворцовых протокольных мероприятих. Таким образом, все титулованные и благородные по крови лица двора оказывались охваченными монаршим вниманием.

Вообще дом королевы рассматривался как младший по отношению к дому короля и отчасти поэтому комплектовался менее знатными дворянами. Руководители его главных служб обладали по отношению друг к другу самостоятельностью в должностном плане, различаясь в то же время происхождением и титулами, что и предопределяло их положение при королеве и при дворе в целом. Клятву верности все они приносили по традиции главному распорядителю двора.

Церемониал двора королевы был производным от большого дворцового церемониала, и родственные или политические кланы не разрывались от того, что их представители служили в разных домах членов королевской семьи.
Таким образом, мужчины господствовали в доме королевы в XVI —XVII вв. Именно их упоминают королевские регламенты, юридически закрепляя мужское господствующее положение в большом дворцовом церемониале, и именно в расчете на мужское общество создается малофункциональная структура двора королевы. Более того, в этом обществе прослеживается очевидная тенденция наследования должностей и превращения их в часть семейной собственности, аналогичная положению в доме короля.

Вместе с тем это мужское господство было относительным, поскольку королевы сумели добиться самостоятельности дамского двора, который стал играть важную политическую роль, увеличиваться численно и совершенствоваться структурно. Очевидно, что дамский двор имел гораздо большее значение в доме королевы, чем мужской. Его зачастую отождествляли с двором королевы вообще.
Отчасти отстраненные от участия в церемониальной жизни дома королевы, отчасти избегающие ее сами, служащие при королеве мужчины тем не менее были вовлечены в большой дворцовый церемониал. Король не мог обидеть тех, кого сам взял на службу в дом своей жены и в ком он весьма нуждался, так как не мог допустить экспансии дамского двора более существующего положения. Впрочем, с укреплением абсолютизма и ростом двора борьба за посты только усилилась.

Конфликт внутри дома королевы стал в целом одной из характерных черт французского двора эпохи раннего Нового времени, разрешить который смогла только революция.

 Отправлено: 15.06.10 21:19. Заголовок: Di risposta

Е.Останина "Фонтенбло" (отрывок)

Королевский двор в эпоху Ренессанса

С XV столетия в жизни французских государей происходили значительные изменения.
Двор стал воплощением жизнерадостности и грациозности, что в полной мере
соответствовало духу эпохи Ренессанса. Главное отличие от предыдущих королевских
дворов состояло прежде всего в заметной феминизации.

Как королева, так и сам государь непрерывно находились в окружении
очаровательных фрейлин, молодых и изысканных, что обусловило создание атмосферы
непрерывного празднества. Благодаря женскому присутствию претерпел значительные
перемены сам стиль поведения прочих обитателей королевской резиденции, стал
значительно разнообразнее досуг, но самое главное – менялась психология
придворных.

До этого периода королевский двор с полным основанием можно было назвать
мужским, и если мужчины и приводили во дворец своих жен, то для этого требовался
весомый повод, например праздник, рыцарский турнир или бал. При этом принцессы и
королевы, конечно же, имели фрейлин, но их ни в коем случае нельзя было назвать
красавицами, предпочтение отдавалось скромным и незаметным девушкам, пригодным
для того, чтобы составить компанию, но совершенно не подходящих для
сколько-нибудь серьезной роли. Недаром о них говорили в те времена, что
компаньонки королевы занимаются тем, что «посещают двор». По сути, этих фрейлин
в эпоху Ренессанса могли бы назвать дикарками, хотя и им, немногочисленным и
совершенно не приметным, приходилось терпеть разного рода грубости от мужчин,
для которых они являлись своего рода утешением.

Что же касается эпохи Ренессанса, то нравы сделались настолько свободными, что
даже современники откровенно признавались: «Королевский двор все больше
напоминает оплачиваемый из государственной казны бордель». Та к дело и обстояло
до самого конца правления Франциска I, который, как свидетельствуют документы,
ежемесячно выплачивал «жалованье» в размере 45 ливров «даме девиц радости за
службу при дворе», Сесилии де Вьевиль. В такой сумме оплачивались услуги как по
содержанию дамы, так и по ее вознаграждению.

Так короли-рыцари понемногу отодвигали мужчин на второй план, превращая двор в
Фонтенбло в подобие волшебной шкатулки, блестящей, набитой шелками и парчой,
нимфетками и зрелыми нимфами, воздухом вожделения и обожания.

Первый опыт создания дамского королевского двора принадлежал Анне Бретонской,
ставшей королевой Франции в 1491 году. После нее стали нормой так называемые
дворы королевы и дворы принцесс. У Анны Бретонской, в отличие от ее
предшественниц, было 9 придворных дам и от 35 до 40 фрейлин. Эта королева
отличалась целомудренностью и скромностью, однако считала, что женщины должны
являться украшением королевского двора. Что же касается их красоты, которая,
естественно, не может не склонять мужчин к распутству, то дамы обязаны были
уметь постоять за себя и свою честь. Анна Бретонская отличалась нетерпимостью к
необдуманным поступкам и распущенности в поведении. Брантом, известный своими
фривольными даже для современников рассказами, не мог упрекнуть ее ни в чем. Он
писал о дворе Анны Бретонской: «Ее двор был прекрасной школой для дам, она
замечательно их там воспитывала и обучала, по образцу ее самой они получались
весьма умными и добродетельными». Королева постоянно заботилась о том, чтобы
выбранные ею дамы не испытывали нужды ни в чем: она заботилась о них и подбирала
им одежду, сама выдавала замуж фрейлин, обеспечивая достойным приданым,
постоянно следила за тем, чтобы девушки не подверглись искушению при королевском
дворе, где так много соблазнов и соблазнителей, в любой момент готовых идти на
приступ. Шарль де Сен-Мар отмечал: «Мудрая королева не желала, чтобы ее дом был
открыт для всяких опасных персон, от которых нечего ждать дамам и девицам, кроме
непристойности и сладострастия».

Двор Анны Бретонской был в своем роде исключительным, поскольку при ней красота
и изящество соседствовали с образованностью и целомудрием, благотворное влияние
королевы творило настоящие чудеса. В библиотеке Анны Бретонской было не менее
1,5 тысяч книг и манускриптов, многие из которых специально для нее привез из
Италии Карл VIII. При дворе дамское общество находилось в постоянном окружении
знаменитых поэтов, в немалой степени способствующих становлению изящных вкусов,
– Жана Моро, Лемера де Бельж. На досуге в дамском обществе обычно читались
тексты Священного Писания, поучительные исторические рассказы – одним словом,
всячески приветствовалось духовное времяпровождение. Общество, собравшееся
вокруг Анны Бретонской, было одновременно изысканным и скромным; своими
предшественницами считали фрейлин Анны Бретонской – мадам де Лафайет и мадам де
Рамбуйе, законодательниц блестящего вкуса.

Франциск I также очень ценил Анну Бретонскую как основательницу в высшей степени
очаровательной традиции, весьма значимой для становления французской монархии.
Этот король в свою очередь многое сделал для того, чтобы расширить и сделать еще
прекраснее дамский двор.

Брантом в своих отзывах о королеве не может скрыть непритворного восхищения:
«Она впервые завела великий дамский двор, существующий до нашего времени. У нее
была очень большая свита из дам и девиц, и ни одной из них она ни в чем не
отказывала. Весьма часто она осведомлялась у отцов тех дворян, что находились
при дворе, есть ли у них дочери, и если были, то требовала их к себе». С того
времени присутствие прекрасных дам в королевской резиденции сделалось
обязательным и постоянным; они неукоснительно должны были соблюдать правила
хорошего тона, отличаться учтивостью, скромностью, но при этом следить за
стремительно меняющейся модой при дворе. Красивые, непременно яркие и
чувственные, они должны были возбуждать естественное внимание, оставаясь в
высшей степени целомудренными, помня о своей чести.

Во времена Франциска I от дам уже не требовалось соблюдения прежней
целомудренности. Король всячески поощрял стремление прекрасных женщин к роскоши,
не скупился на дорогие подарки, наряды и украшения, старался вовлечь их в
галантные игры придворных. Брантом свидетельствует: «Не было при его дворе
никого из знати, как мужчин, так и женщин, кто бы не устраивал и не участвовал в
торжествах, праздниках, турнирах и поединках, маскарадах или шествиях с
переодеванием. Я видел сундуки и гардеробы некоторых дам того времени, они были
столь полны платьями, пожалованными королем по тому или иному случаю, что являли
собой истинное изобилие».

В те времена придворные прекрасно отдавали себе отчет в том, что женщины
облагораживают их, способствуя избавлению от варварских нравов и привычек,
грубого проявления чувств, излишней жестокости и резкости. Молодой герцог Анри
де ла Тур д’Овернь в мемуарах вспоминал, как, будучи 12-летним подростком, он
был определен в обучение к одной из придворных дам, как того требовали традиции
времени. Он писал о своей наставнице, искушенной в придворных правилах и
церемониях: «Я очень старался угождать ей и заставлял ей служить, насколько
позволял мой гувернер, моих пажей и лакеев. Она относилась ко мне очень
внимательно, поправляя меня, если ей казалось, что я допустил неловкость,
бестактность или неучтивость. И все это с такой естественной простотой, которая
словно родилась вместе с ней. Никто другой не оказал мне такой помощи, вводя
меня в мир и подробно знакомя с жизнью двора». Быть воспитательницей и
покровительницей молодых людей считалось высокой привилегией женщины, которая
сохранялась в течение длительного времени.

Франциск I был не только истинным ценителем женщин и вообще всего изящного и
прекрасного; он отдавал себе отчет в том, что дамы при дворе не могут служить
только для развлечения. Король особенно высоко ценил облагораживающую и
просветительскую роль, которую общество возложило на женщин, а те взялись за нее
с энтузиазмом. Франциск I неизменно отмечал таких воспитательниц, знакомых с
хорошим тоном и благопристойностью; они могли рассчитывать на его поддержку и
горячее внимание. Он был замечательным покровителем, а что до чрезмерно
настойчивых ухажеров, то они рисковали вызвать своими нецеломудренными
действиями – пусть даже нелестными отзывами о достойных, по мнению короля,
женщинах – гнев правителя, как минимум, а как максимум – ставили на кон
собственную голову.

Не менее беспокоились о приятных манерах своих придворных Генрих II и его
супруга Екатерина Медичи. При их дворе нравы отличались утонченностью, а
нарушение целомудрия если и допускалось, то исключительно в государственных
интересах, в связи с чем те, кто был склонен к распутству, заранее могли
побеспокоиться о том, чтобы придумать себе оправдание, благопристойно
прикрываясь политическими интересами. Прославился и дамский «летучий эскадрон»
Екатерины Медичи, неоднократно пользовавшийся своим неотразимым шармом, конечно
же, каждый раз исключительно в дипломатических целях.

Справедливости ради стоит отметить, что устранению излишней грубости нравов
способствовала также итальянская ренессансная культура, и такие тенденции
проявились уже в период царствования Карла VIII, а потом были развиты и
продолжены при Людовике XII и Франциске I. Что же касается Генриха II, то его
женой была уроженка Флоренции, которая сразу же позаботилась о том, чтобы в ее
окружении находились соотечественники. Францию покорила царственная и
просвещенная Италия, ее культура. Немало молодых французских дворян обучались в
Италии, увлекались произведениями деятелей культуры этой страны. Огромной
популярностью во Франции пользовались «Кортеджиано» Кастильоне (эту книгу,
переведенную на французский язык в 1537 году, называли евангелием для
придворных) и «Декамерон» Боккаччо (переведен в 1545 году). Итальянцы сделались
невероятно популярными при французском королевском дворе; они считались
достойными подражания и делали стремительную карьеру в отличие от подданных
короля Франции. Так, в 1554 году маршалом страны стал Пьетро Строцци, главными
советниками Карла VIII были итальянцы Гонди и Бираг, естественно, и королева
Екатерина Медичи предпочитала выбирать себе в качестве фрейлин итальянок.
Таким образом, государи предписывали скромность в обхождении и речах, что вовсе
не мешало изысканным дамам и господам вести себя очень вольно в обращении друг с
другом. Королевский двор превратился в вожделенное место для всех, кто искал не
только возможности возвыситься, но и получать удовольствие. Франциск I сам
неоднократно подавал пример своим подданным уже хотя бы тем, что ни для кого не
являлось секретом: в своем замке правитель обустроил апартаменты для дам,
добиться благосклонности которых для него не составляло ровным счетом никакого
труда. Ключи от этих комнат имел только сам король. В том случае, если у
привлекшей внимание монарха прелестницы имелся не в меру ревнивый и любопытный
муж, Франциск I сразу же напоминал такому, кто есть кто при королевском дворе, и
что перечить королю – значит нажить лишние неприятности на свою голову.
Достаточно скоро вместо девиц легкого поведения придворные начали пользоваться
услугами прекрасных и благородных дам. Конечно, «товар» похуже все-таки
оставался, но он почти не пользовался спросом.

Молодой король всеми силами утверждал при дворе своеобразную атмосферу
галантности. По натуре воин, он, здоровый и крепкий, постарался окружить себя
такими же сотоварищами – военными, для которых нормой были стремительные атаки.
Они привыкли только к победам.

Большинство историков склоняются к тому, чтобы приписать Франциску I заслугу в
феминизации королевского двора, хотя он всегда признавал первенство в этом
отношении Анны Бретонской. И все же Франциск стал первооткрывателем новой
традиции, которая после него стала естественной для института королевской
власти: он ввел правило назначать избранную женщину на официальную должность
фаворитки правителя. Правда, впервые подобная история уже наблюдалась во времена
Карла VII, признавшего в качестве своей второй супруги любовницу, Агнес Сорель.
Однако с тех пор Агнес являлась всего лишь исключением из правил до Франциска I,
утвердившего новое правило: король должен иметь двух королев – официальную
супругу, способствующую продолжению династии, и королеву красоты. При этом
последняя обыкновенно имела большее влияние при дворе, нежели первая, и, кроме
того, действительно являлась второй женой, только неофициальной.

Надо сказать, что далеко не все современники Франциска отнеслись положительно к
новшеству, введенному монархом. Так, Жан де Сол-Таван считал, что король
чрезмерно много внимания уделяет своим фавориткам, прочно обосновавшимся в
Фонтенбло: «Возраст остудил в нем кровь, дух, разум, отважные порывы, и
отчаявшейся монархии осталось только его сладострастие. Таким был король
Франциск, сраженный дамами телесно и духовно. Всем заправляла немногочисленная
банда мадам д’Этамп. Александр (Александр Македонский – прим. авт.) замечал
женщин только в том случае, когда у него не было других дел. Франциск же обращал
внимание на дела только в том случае, если не находилось подходящих женщин.
При этом дворе все создавали женщины, даже генералов и военачальников». Для
подобного мнения у господина Сол-Тавана, впрочем, имелись некоторые основания,
например личное письмо Франциска I, где он откровенно оценивал свой брак с Клод
Французской, дочерью Людовика XII и Анны Бретонской, как совершенный только в
дипломатических целях: «В этой особе меня не прельщает ничто. Да в этом и нет
никакой надобности! Я согласился на эту крошку из соображений государственной
важности. Для любви есть другие, возле меня их число никогда не убывает. У меня
будет достаточно времени, чтобы в изобилии собрать самые опьяняющие цветочки. И
пока это доставляет мне удовольствие, я буду каждый день срывать розы
наслаждения с женой адвоката Дизона».

Франциск стал королем в 20-летнем возрасте, поэтому вполне естественно, что он
был пылким и жадным до удовольствий. Как только дворец в Фонтенбло стал его
резиденцией, он немедленно начал выбирать в качестве истинно королевского
обрамления множество прекрасных дам, и современники утверждали, будто он не
брезговал ничем для осуществления своих целей, ему не были отвратительны даже
публичные дома.

Что же касается супружеских отношений нового типа, то они были установлены в
1517 году, после чего король остепенился. Окружение Франциска решило, что
должность постоянной королевской возлюбленной в любом случае полезна, главным
образом из-за соображений гигиены, а смягчение нравов или соблюдение необходимых
приличий тут совершенно ни при чем. Фаворитка сделалась сердцем двора, украшая и
освещая собой все, олицетворяя блеск и великолепие. Так женщина превратилась в
настоящий центр галактики, а вокруг нее вращались планеты – сильные мира сего,
за ней тянулись, как шлейф за кометой, очаровательные придворные кавалеры. С тех
пор началась эпоха правления фавориток.